Суд ЕС снял санкции с семьи Пумпянских, но в целом западные страны не спешат смягчать санкционное давление. Евросоюз и Великобритания вводят новые ограничения, а США продлевают действующие меры. В арбитраже продолжается борьба с антиисковыми запретами. Суды переносят спор в Россию даже из дружественных стран, а Генпрокуратура решилась на беспрецедентный шаг, подав иск против иностранных арбитров. Юристы предупреждают: такое расширительное толкование «закона Лугового» снижает возможности защиты прав российского бизнеса в спорах с иностранными контрагентами и подрывает инвестиционный климат.
Тема месяца: антиисковые запреты
В апреле иностранные контрагенты не раз пытались оспорить акты по ст. 248.1 и 248.2 АПК, вынесенные российскими судами, но безуспешно. Так, АС Северо-Западного округа подтвердил правомерность запрета Unicredit Bank судиться за границей с «Русхимальянсом» (дело № А56-90977/2024). А 13-й ААС оставил в силе решение первой инстанции о взыскании с финской Wartsila €4 млн в пользу Невского судостроительно-судоремонтного завода (дело № А56-58393/2022). Одновременно апелляция подтвердила исключительную компетенцию российских судов на основании ст. 248.1 АПК.
В перечисленных разбирательствах применение «закона Лугового» укладывается в сложившуюся практику: Unicredit Bank пытался судиться в арбитраже при Международной торговой палате и в Лондоне, а финская компания ссылалась на оговорку в Швейцарии. Юристы обращают внимание, что все чаще контрсанкционные нормы АПК толкуются слишком широко и применяются даже к дружественным юрисдикциям. Такую практику суды уже распространили на Гонконг.
Кроме того, 10-й ААС решил, что спор между подсанкционным «Трансконтейнером» и казахстанским Kaz-Z Rail Logistics можно перенести из Казахстана в Россию (дело № А41-51293/2024). Причина: в этой дружественной стране нельзя безналично уплатить госпошлину, а местные юрфирмы отказываются работать с российской стороной или завышают стоимость своих услуг. Все это говорит о трудностях с доступом к правосудию.
Суд привел аргумент, что стороны заключили соглашение в 2021 году, а с того времени ситуация изменилась.
В апреле были и примеры обратного. Так, АС Московского округа признал действительной арбитражную оговорку с местом рассмотрения споров в «Лондонском арбитражном суде Международного арбитража» (дело № А40-269276/2023). Первая инстанция решила, что такого института нет, а апелляция с кассацией пришли к выводу, что речь идет о LCIA и потому нет оснований не исполнять соглашение сторон. Хотя истец, зарубежная компания, настаивал на применении ст. 248.1 АПК. Но кассация указала: у иностранных лиц нет препятствий в доступе к правосудию в Великобритании, а ответчик, российское лицо, не возражает против LCIA и берет на себя все связанные с этим риски.
В другом деле 17-й ААС отказался рассматривать спор между двумя российскими компаниями и отправил стороны судиться в Великобританию (дело № А60-63977/2024). Суд сослался на оговорку в договоре, где сказано, что любые споры должны рассматривать в английских судах. Истец настаивал, что это положение не должно применяться: две стороны по спору российские, а при правопреемстве сохраняется только третейская арбитражная оговорка, а не оговорки о рассмотрении дела в иностранном госсуде. Более того, в Великобритании есть препятствия в доступе к правосудию из-за санкций. Но суд признал соглашение о месте рассмотрения спора действительным и исполнимым. Дополнительно апелляция напомнила, что стороны не находятся под санкциями и об английских судах договорились тогда, когда действовали антироссийские ограничения.
Международный коммерческий арбитраж
Генпрокуратура против арбитров
16 апреля Генеральная прокуратура подала иск в АСГМ к трем иностранным арбитрам — Шарлю Понсе, Хамиду Гарави, Олуфунке Адекоя, нефтегазовой компании Wintershall Dea и юридической фирме Aurelius Cotta (дело № А40-92702/2025). Ведомство просит запретить продолжать разбирательства Wintershall Dea против РФ в международном коммерческом арбитраже при Постоянной палате третейского суда в Гааге. Институт указан в карточке дела в качестве третьего лица. В таком же качестве выступают Минэнерго России и «Газпром».
Wintershall Dea участвовала в нескольких предприятиях на Ямале вместе с «Газпромом» и имела доли в «Северном потоке – 2». В 2023 году немецкая нефтегазовая компания решила уйти с российского рынка. В декабре того же года Владимир Путин передал права и обязанности совместных предприятий компаниям, которые создало правительство. «Газпром» свое участие сохранил, а доли Wintershall Dea перешли другим лицам. Деньги за них перечислили на спецсчет компании типа «С». Но по мнению Wintershall Dea, РФ экспроприировала ее активы. По этой причине немецкое предприятие начало два арбитражных разбирательства против России в Постоянной палате третейского суда в Гааге. Интересы Wintershall Dea представляет юрфирма Aurelius Cotta, а Понсе, Гарави и Адекоя назначены арбитрами.
По мнению Генпрокуратуры, все три арбитра не беспристрастны: это граждане недружественных Швейцарии, Франции и Великобритании, которые предвзято относятся к России. Согласно документу «Руководящие принципы по конфликтам интересов в международном арбитраже», они должны были заранее сказать о своем отношении. Но Понсе, Гарави и Адекоя не сделали этого. И раз арбитры скрыли важную информацию, иммунитет от судебного преследования на них не распространяется. Отвод также невозможен, потому что генеральный секретарь института тоже не может беспристрастно выполнять свои функции.
Еще Генпрокуратура РФ просит солидарно взыскать с истцов €7,5 млрд, если они нарушат потенциальный запрет — эту сумму Wintershall Dea хочет получить от России.
Юристы расценили иск Генпрокуратуры как опасный сигнал: ни законы, ни практика не разрешали до этого применять «закон Лугового» в отношении арбитров или иностранных арбитражных центров. Глава практики Международного коммерческого арбитража и партнер КИАП Степан Султанов напомнил о выводах АСГМ по делу № А40-55650/2022. Тогда суд указал:
- Ни положения ст. 248.2 АПК, ни Конвенции ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений или закона «О международном коммерческом арбитраже» не разрешают суду налагать запрет или приостанавливать разбирательство в иностранном суде или арбитраже. Иностранный арбитраж самостоятельно рассматривает вопросы компетенции и возможности рассмотрения спора между сторонами.
- Государственный суд по месту нахождения одной из сторон не вправе выносить акты, которые обязывают иностранный арбитраж приостанавливать разбирательство или совершать другие действия, связанные с рассмотрением арбитражного спора по существу.
- Положения ст. 248.1 и 248.2 АПК не предусматривают возможность запрета иностранному арбитражу продолжать рассмотрение спора, так как это не находится в компетенции российского государственного (арбитражного) суда.
Если практика пойдет иным путем и объектами ст. 248.1 и 248.2 АПК станут не только контрагенты российских компаний, но и иностранные арбитры и арбитражные учреждения, то это лишь ухудшит инвестиционный климат в России.
Степан Султанов, партнер, глава практики Международного коммерческого арбитража КИАП
29 апреля АСГМ обязал трех арбитров и Постоянную палату третейского суда приостановить разбирательство до тех пор, пока не будет вынесено решение по иску Генпрокуратуры. Об этом попросил прокурор, сославшись на то, что арбитраж может нанести значительный экономический ущерб государству.
Топ мест для арбитража и развитие МКА в России
White&Case, Лондонский университет королевы Марии и Школа международного арбитража провели совместное исследование коммерческого арбитража. Согласно собранной статистике, стороны чаще выбирают в качестве места рассмотрения спора Лондон, Сингапур, Гонконг, Пекин и Париж.
Самыми популярными, согласно исследованию, оказались правила Международной торговой палаты. На втором месте — Гонконгский арбитражный центр, а на третьем — Сингапурский международный арбитражный центр. Несмотря на лидерство Лондона, правила LCIA не попали в топ выбираемых. Это все еще один из ведущих институтов, но в глобальной конкуренции он уже немного уступает азиатским центрам.
Минюст России, в свою очередь, подвел итоги деятельности Совета по совершенствованию третейского разбирательства за 2024 год. Так, количество споров в постоянно действующих арбитражных учреждениях увеличилось на 29% по сравнению с 2023 годом. На 6,7% стало больше и международных споров. Лидирует МКАС при Торгово-промышленной палате, куда поступает более 80% дел.
Еще в 2024 году рабочие группы совета подготовили несколько законопроектов. Один из них касается внедрения механизма принудительного исполнения обеспечительных мер, принятых арбитражем.
Санкционное регулирование
Оспаривание и снятие санкций
В апреле семье Пумпянских удалось оспорить санкции Евросоюза. Дмитрий, его жена Галина и сын Александр заявили, что они неправомерно остаются в европейском санкционном списке (дела № T‑272/24, № Т‑1108/23 и № Т‑221/24). Еще в июне прошлого года Суд ЕС постановил отменить продление ограничительных мер в отношении супругов от сентября 2022 года, марта и сентября 2023 года. Тогда Пумпянский-старший доказал, что он больше не «ведущий бизнесмен»: он перестал быть бенефициаром и топ-менеджером «Трубной металлургической компании» (ТМК) и группы «Синара». В последнем разбирательстве истцы просили аннулировать продление блокирующих санкций от марта 2024 года. Но Совет ЕС, как ответчик, ссылался на те же факты: участие Пумпянского в ТМК и «Синаре», руководящие должности в Российском союзе промышленников и предпринимателей и Торгово-промышленной палате. Суд ЕС напомнил, что Пумпянский больше не участвует в этих компаниях, а должности в РСПП и ТПП не делают его бизнесменом.
Сейчас Совет ЕС стремится как можно дольше сохранять статус-кво подсанкционных лиц и, несмотря на решения Суда ЕС, все равно продлевает санкции, внося минимальные коррективы в акты. В праве ЕС есть деликтная ответственность институтов Союза, но ее практически не применяют.
В апреле произошло и первое исключение из SDN-списка при новом президенте: санкции сняли с Карины Ротенберг, супруги Бориса Ротенберга. Она была под ограничениями с 2022 года, а ее муж — с 2014 года. Причины такого решения неизвестны.
Одновременно США предлагают новые варианты урегулирования российско-украинского конфликта, где затрагивают и санкции. Так, в середине апреля американская администрация допустила смягчение антироссийских ограничений, если прекращение огня будет длительным. Но юристы обращают внимание: снятие основных санкций технически усложнилось, а сам Дональд Трамп может повлиять только на некоторые ограничения.
Новые санкции и приговоры за их несоблюдение
Администрация Трампа продлила еще на один год «чрезвычайное положение в связи со злонамеренной деятельностью правительства России за рубежом». То есть еще год будут в силе исполнительные указы, на основании которых вводят санкции, и все уже действующие ограничения.
Кроме этого, американские сенаторы разработали законопроект, который предусматривает новые меры, если Россия откажется от мирных переговоров с Украиной или попытается подорвать ее суверенитет уже после договоренностей. Дополнительно США предложили ввести 500%-ю пошлину на импорт товаров из тех стран, которые покупают российские энергоресурсы.
Великобритания со своей стороны ввела новый вид ограничений — теперь подсанкционным лицам нельзя занимать руководящие должности в британских компаниях. Для этого нужно получать специальную лицензию. За работу без разрешения грозит два года тюрьмы.
В апреле за обход санкционных ограничений суд Лондона приговорил бывшего замглавы Минпромторга РФ и экс-губернатора Севастополя Дмитрия Овсянникова к трем с половиной годам лишения свободы. Его признали виновным в нарушении санкционного режима и отмывании денег. По версии властей, несмотря на ограничения, Овсянников открыл счет в банке для оплаты обучения детей и покупки авто. Это дело стало первым случаем судебного преследования по принятому в 2019 году британскому закону о борьбе с уклонением от санкций в отношении России.
Разблокировка активов
В апреле активнее пошел процесс разморозки активов. Так, Минфин Люксембурга начал выдавать индивидуальные лицензии на разблокировку ценных бумаг в Clearstream. До этого был только один подобный случай. По словам юристов, сейчас можно получить разрешение на разморозку и денег, и самих ценных бумаг. При этом не нужно иностранное ВНЖ, достаточно брокерского счета в ЕС или Швейцарии. Но это не общая тенденция.
Правда, в некоторых юрисдикциях, наоборот, заметили движение в обратную сторону. Теперь лицензию для разблокировки активов нужно получать не только в стране, где заморожены средства, но и в принимающем государстве. С такими требованиями отдельных европейских брокеров столкнулись клиенты на Кипре, в Швейцарии и Испании. По словам банков, они установили это правило после общения со своими регуляторами.
Подробнее итайте в материале на сайте Право.ру.